Кудрат Эргашев - Позывные — «02»
Изменившись в лице, Славка вперил в Туйчиева острый взгляд.
— Есть убитые? — срывающимся от волнения голосом спросил он.
— К счастью, нет, но могли быть, и в первую очередь Калетдинова. А вы своим нелепым молчанием по сути помогаете убийце, скрываете, кому и зачем вы отдали отнятый у Лялина магнитофон. Корчите из себя героев, а на деле… Короче, оценку себе попробуйте дать сами…
— Димка! — решительно потребовал Славка. — Расскажи!
Димка в ответ пролепетал что-то невнятное и с мольбой посмотрел на товарища, но Славка был непреклонен.
— Это могу сделать и я, но лучше, если ты сам расскажешь, — посоветовал Славка.
Колька, теребя Димку за колено, быстро зашептал:
— Давай, давай…
Димка растерянно переводил взгляд со Славки на Кольку, ища поддержки, но, не встретив ее, понуро склонил голову. Слезы отчаяния навернулись на глаза, он зло смахнул их. Арслан подошел к юноше, положил руку на плечо и дружелюбно предложил:
— Говори, Дима. Я слушаю тебя.
И Дима заговорил. Быстро и счастливо, словно торопясь освободиться от тяжести не покидавших его в последнее время дум. Он рассказал Туйчиеву в подробностях все-все, ощущая при этом большое облегчение.
* * *Григорьев — высокий, худой мужчина, с большой лысиной и сильно выступающим на жилистой шее кадыком — долго вспоминал, куда он ездил в тот день, и кто из знакомых водителей попадался ему в пути. Наконец он назвал несколько фамилий, в числе которых была фамилия Самохина. Где он его встретил? Возвращался в город и около автовокзала навстречу ему попался Самохин.
— Сколько километров вы проехали от автовокзала, прежде чем встретили Самохина? — спросил Николай.
— Так ведь я его встретил, не доезжая автовокзала, — ответил Григорьев.
— Вы не ошибаетесь?
— Да нет, я хорошо помню это. Я еще не доехал до автовокзала, как у меня машина забарахлила. Чихала, чихала и остановилась. Ну, думаю, бензопровод опять засорился. Вылез я из кабины, и в этот момент как раз мимо меня Самохин проезжал. Он притормозил свою машину и спросил, не нужно ли помочь.
Друзья переглянулись, с трудом сдерживая волнение. Если Григорьев не ошибается, то это означает, что к моменту его встречи с Самохиным последний уже миновал автовокзал, ведь автомашины обоих водителей двигались навстречу друг другу.
Вот она, решающая минута! Арслан задает Григорьеву вопрос, от ответа на который так много зависело.
— Был ли у Самохина в кабине пассажир?
— Женщина была какая-то. В красном пальто, — уточнил Григорьев.
— Вы хорошо рассмотрели ее? Сможете узнать?
Григорьев неопределенно пожал плечами.
— Если увижу, возможно, и узнаю. Точно сказать не могу.
Соснин разложил на столе веером около десятка фотографий.
Григорьев внимательно вглядывался в каждую из них, но на одной задержал взор и после небольшого колебания протянул Николаю фото Калетдиновой.
— Вот эта женщина, по-моему, была в кабине Алексея.
Да, это была удача, настоящая удача! И как ни казалось парадоксальным, никто иной, как сам Самохин вложил в руки следователя оружие против себя. Конечно, ночью, лежа в камере, готовясь к допросу, он перебирал в уме все возможные варианты вопросов, на которые должен подготовить нужные ответы, и все же следователь сумел пробить брешь в его позициях. У обескураженного обвинением в совершении наезда Самохина сработал рефлекс самозащиты — пытаясь доказать свое алиби, он невольно предоставил в распоряжение следствия доказательство своей причастности к ограблению Калетдиновой. Правда, он быстро спохватился и попытался тут же убедить следователя, что встреча с Григорьевым произошла до того, как он достиг автовокзала. Он надеялся, что Григорьев забыл о месте их встречи или просто не припомнит, была ли в машине Самохина пассажирка. Все это, разумеется, могло быть, но вышло иначе: расчет Самохина не оправдался. Расследование ограбления Калетдиновой вступило в последнюю фазу. Предстояло дать Самохину решающий бой.
Вызванный на допрос Самохин держался внешне спокойно. Лишь изредка он бросал мимолетные взгляды то на Туйчиева, то на Соснина.
«Ничего, ничего, — думал про себя Арслан, — спокойствие-то твое напускное, и стоит оно тебе немало, но только о Григорьеве мы поведем речь в самом конце. Посмотрим, чьи нервы сильнее».
Расположившись на стуле напротив Туйчиева, Самохин попросил разрешения закурить. Несколько раз глубоко затянувшись, пристально посмотрел Туйчиеву прямо в глаза. Не отводя взгляда, Арслан спокойно спросил:
— Расскажите, Самохин, когда и сколько раз вы возили «левый» гравий с карьера?
На какой-то миг в глазах Самохина промелькнуло недоумение. «Ага! — с удовлетворением отметил про себя заметивший это Арслан. — Не ожидал такого начала!» Вслух же он, не меняя интонации, продолжая свой вопрос, уточнил:
— Постарайтесь припомнить даты.
— Эх, была не была, — махнул рукой Самохин, — один раз всего, но не в декабре, а в январе.
— Вы опять, Самохин, говорите неправду. Восемнадцатого января вы сделали два рейса, причем оба «левые». Это обстоятельство нам доподлинно известно. Вот, можете познакомиться с показаниями Лоскутова по этому вопросу. Надеюсь, знакомство с Лоскутовым отрицать не будете?
Самохин даже не сделал попытки заглянуть в протянутый ему Туйчиевым протокол допроса. После небольшой паузы он медленно произнес:
— Зачем же спрашивать, если знаете…
— Хотим узнать, в каком объеме сохранилась у вас честность.
— Какая уж там честность. Я же не маленький, знаю, что за три машины другая статья положена. Повторность, так, кажется, у вас это называется? — Самохин усмехнулся и с раздражением продолжил: — За три машины срок побольше небось, а мне не все равно, сколько отбывать. Не все равно, понимаете! — вдруг с яростью выкрикнул он. — Ну, да ладно, ваша взяла. — уже вяло, как-то сразу сникнув, закончил Самохин.
— Вот и хорошо, что признались, — Арслан не скрывал удовлетворения. — И самому легче стало. Правда ведь? Я по себе знаю, если что скрываешь, то очень тяжело на душе. А расскажешь — и полегчает. Так. Давайте теперь запишем в протокол ваше признание.
Взяв ручку, Арслан склонился над протоколом, но вдруг поднял голову и, будто что-то вспомнив, обратился к Самохину:
— Между прочим, чуть не забыл. Вы оказались правы, Самохин. Григорьев действительно подтвердил, что встретил вас восемнадцатого. Значит, в Янгикургане в это время вы не были, наезд совершил кто-то другой. Ну, ничего, найдем и его. — Туйчиев выдержал небольшую паузу, глядя на повеселевшее лицо Самохина. — Кстати, почему ваши покрышки оказались на машине Бражникова?
Самохин, провел ладонью по лицу, на миг прикрыв глаза. Затем, глядя куда-то мимо Арслана, устало ответил:
— Эх, семь бед — один ответ. Продал я их, гражданин следователь. Продал Бражникову. У меня еще мои старые были не так уж плохи, и я решил немного подзаработать, вот и продал их Бражникову.
— Когда это было?
— Или в конце сентября или в самых первых числах октября, но скорей всего в сентябре.
— А точнее?
— Точнее не могу сказать. Да вы, гражданин следователь, сами, наверное, точнее знаете. Вы ведь все знаете, — с явной издевкой ответил Самохин.
— Вы правы. Мы знаем это. Только не продавали вы их Бражникову. Просто подкинули ему, зная что ему нужны покрышки. Сделали же вы это девятнадцатого января, Самохин. А теперь расскажите, почему вы так поступили? — спокойно и твердо спросил Туйчиев.
Самохин ничего не ответил.
— Может быть, вы объясните, почему сделали это именно девятнадцатого января, а не раньше или позже?
— Не знаю.
Самохин избрал, своеобразную тактику: там, где он считал, что может сказать что-либо в свою защиту, — он говорил. Если же вопрос ему не нравился, то он молчал или, в лучшем случае, отвечал односложно: «Не знаю».
— Придется вам помочь. Вы прибегли к этому трюку, чтобы отвести от себя подозрение и бросить тень на Бражникова. Вот они — следы протектора вашей автомашины, — Арслан протянул Самохину фотоснимки. — Ну как, припоминаете?
Взглянув на фотоснимки, Самохин изменился в лице и спросил:
— Откуда видно, что это следы протектора именно моей автомашины?
— Из заключений экспертов, Самохин. Можете ознакомиться. Согласно заключению экспертизы следы протектора шин на месте преступления оставлены колесами вашей машины. Вот заключение химической экспертизы: обнаруженная на растущем неподалеку дереве краска идентична краске вашего автомобиля: дерево вы задели бортом, когда уезжали оттуда. Так кто был с вами в машине?
Самохин помолчал, а затем раздраженно ответил:
— Никуда я не ездил. Кто там на моей машине был, не знаю.
